— Вот она! — послышался возбужденный голос Бонтер.

Картинка дико заметалась по экрану, когда Изобель поплыла к трещине, выстрелила из пистолета в ближайшую скалу и прикрепила надувной буй. Он тут же устремился на поверхность, и Хэтч, заглянув через перила, успел увидеть, как он появился над водой — маленькая солнечная батарейка с антенной.

— Отмечено! — доложила Бонтер. — Готовим заряды.

— Вы только посмотрите, — выдохнул Рэнкин, который переводил взгляд с экрана на батарейку и обратно. — Радиальный разлом. Им оставалось только построить туннели в уже существующих трещинах в скале. И все равно удивительно для семнадцатого века…

— Краска, пять градусов, девяносто футов от берега, — послышался новый голос.

— Ты уверен? — В голосе Нейдельмана недоверие смешалось с сомнением. — Хорошо. У нас третий туннель. «Наяда», он ваш. Наблюдатели, ради всех святых, следите за пятном, чтобы оно не растворилось до того, как мы до него доберемся.

— Еще краска! Триста тридцать два градуса, семьдесят футов от берега.

И снова первый голос:

— Краска появляется, восемьдесят пять градусов, повторяю, восемьдесят пять градусов, сорок футов от берега.

— Мы займемся тем, что на триста тридцать два градуса, — сказал Нейдельман со странной интонацией. — Сколько же туннелей построил этот проклятый архитектор? Стритер, вам придется заняться двумя. Подними водолазов как можно быстрее. Пока пусть только отметят входы, взрывчатку установим позже. У нас есть всего пять минут, пока краска не растворилась.

Через минуту Бонтер и Скопатти уже были на борту, и Стритер, не говоря ни слова, выкрутил штурвал и помчался к обозначенному месту. Вскоре Хэтч увидел новое желтое пятно на поверхности воды. Корабль замер на месте, а водолазы отправились на дно. Вскоре второй буй выскочил наружу, появились водолазы, и «Наяда» поспешила к точке, где возникло третье облако краски. И снова Бонтер и Скопатти ушли под воду, а Хэтч повернулся к экрану.

Скопатти плыл впереди, его тело казалось призрачной тенью в облаках желтой краски. Они опустились глубже, чем в предыдущие два раза, и вскоре стали видны неровные скалы у подножия рифов и большое прямоугольное отверстие, из которого выползали остатки краски.

— Что это? — недоверчиво спросила Бонтер. — Серджио, attends![31]

Неожиданно ворвался голос Уопнера:

— У нас проблема, капитан.

— Что случилось? — спросил Нейдельман.

— Понятия не имею. Мне поступают сообщения об ошибках, а система утверждает, что все в полном порядке.

— Переключайся на запасную систему.

— Я так и сделал, но… Подождите… О, черт!

— Что? — послышался взволнованный голос Нейдельмана.

В этот момент Хэтч понял, что насосы на острове замолчали.

— Сбой системы, — доложил Уопнер.

И тут раздался резкий, немного искаженный голос Бонтер. Хэтч быстро посмотрел на экран и увидел, что он стал темным. А в следующее мгновение на черном фоне появилась мелкая белая крупа и сигнал исчез среди воя электронного искажения.

— Что, черт подери, случилось? — выдохнул Стритер и принялся словно безумный нажимать на кнопки коммуникационной системы. — Бонтер, ты меня слышишь? Мы тебя потеряли. Бонтер?

Скопатти появился на поверхности примерно в десяти ярдах от корабля и быстро вынул трубку изо рта.

— Бонтер засосало в туннель! — задыхаясь, сообщил он.

— Что случилось? — крикнул Нейдельман.

— Он сказал, что Бонтер засосало… — начал Стритер.

— Проклятье, так вытащите ее! — рявкнул Нейдельман, и его сердитый голос разнесся над водой.

— Это самоубийство, — завопил в ответ Скопатти. — Мощное обратное течение и…

— Стритер, закрепи его спасательным тросом, — приказал Нейдельман. — Магнусен, оставьте компьютеры, запускайте насосы вручную. Наверное, когда они перестали работать, возникло обратное течение.

— Слушаюсь, сэр, — ответила Магнусен. — Команде придется перенастроить их вручную. Мне потребуется по меньшей мере пять минут.

— Шевелись, — послышался голос Нейдельмана, суровый и одновременно совершенно спокойный. — И сделайте все за три.

— Слушаюсь, сэр.

— Уопнер, приведи систему в рабочий порядок.

— Капитан, — начал Уопнер, — диагностика утверждает, что все…

— Кончай болтать, — оборвал его Нейдельман. — Займись делом.

Скопатти закрепил спасательный трос на поясе и спрыгнул в воду.

— Я приготовлю здесь место, — сказал Хэтч Стритеру и стал раскладывать на палубе полотенца, чтобы принять потенциального пациента.

Стритер с помощью Рэнкина начал выпускать трос. Он дернулся и сильно натянулся.

— Стритер? — послышался голос Нейдельмана.

— Скопатти в обратном течении, — ответил Стритер. — Трос его удерживает.

Хэтч смотрел на мельтешащие белые точки на экране с жутким ощущением дежа-вю. Словно Бонтер исчезла так же неожиданно, как…

Он сделал глубокий вдох и отвернулся. Он ничего не мог изменить до тех пор, пока они не поднимут Бонтер на поверхность. Ничего.

Неожиданно со стороны острова послышался страшный шум, и Хэтч понял, что ожили насосы.

— Отлично сработано, — услышал он Нейдельмана.

— Трос обвис, — доложил Стритер.

На палубе воцарилась напряженная тишина. Хэтч видел, как растворяются последние следы краски по мере того, как вода выходит из туннеля. Неожиданно экран снова потемнел, и по радиолинии стало слышно затрудненное дыхание. Черное пятно экрана начало медленно светлеть, и вскоре он с облегчением увидел зеленый прямоугольник входа в туннель.

— Merde,[32]— услышал он голос Бонтер, которую вынесло из туннеля, картинка с ее камеры дико металась на экране.

Через несколько мгновений на поверхности возник водоворот, и Хэтч с Рэнкином втащили женщину на корабль. За ней последовал Скопатти, который тут же снял с нее акваланг и капюшон, пока Хэтч осторожно укладывал на полотенца.

Открыв ей рот, Хэтч исследовал дыхательные пути: все было в порядке. Затем он расстегнул молнию костюма и приложил к груди стетоскоп. Он сразу услышал, что дыхание в норме, следов воды в легких нет, сердце бьется ровно и сильно. Он заметил разрыв на костюме и тонкую полоску крови в районе живота.

— Incroyable,[33]— пытаясь откашляться и одновременно сесть, выдохнула Бонтер, при этом она махала в воздухе каким-то серым обломком.